Что это, черт возьми, было: чем удивляет «мама!» Даррена Аронофски

Экспериментальный фильм Даррена Аронофски разделил публику на два лагеря: одни называли его шедевром, другие — чуть ли не худшим фильмом в истории. Многие критики демонстративно уходили с премьерного показа на Венецианском фестивале, а ведь режиссер получил «Золотого льва» за спортивную драму «Рестлер», открыл Венецию оскароносным «Черным лебедем» и даже стал председателем жюри 68-го фестиваля. Фильм действительно шокирует, но назвать его плохим было бы ошибкой. Рассказываем, что в нем новаторского и какие проблемы поднимает режиссер.

В статье есть спойлеры. Во время рекламной кампании Даррен Аронофски настаивал, чтобы сюжет фильма держали в тайне. Исполнительница главной роли Дженнифер Лоуренс считает это ошибкой: только зная задумку режиссера, можно в полной мере насладиться фильмом. Выбирайте, чей подход вам ближе, — смотреть интересно в обоих случаях.

Сначала было слово «мама!». Название фильма — первое, что появилось в сценарии, который Даррен Аронофски написал всего за пять дней. По сюжету пара ведет уединенную жизнь в загородном доме, пока на пороге не появляется таинственный незнакомец, ищущий ночлега. Вскоре он начинает вести себя как хозяин.

Режиссер хотел вернуться к жанру ужасов после «Черного лебедя» и решил, что сюжет о вторжении в дом как нельзя лучше раскроет его метафору: всем знакомо чувство, когда гость остается дольше положенного. Только в данном случае этим гостем стали мы, люди, а домом — мать-природа.

В лучших традициях авторского кино у фильма есть несколько трактовок. Не случайно у персонажей нет имен: это подчеркивает символичность образов.

Ранее Аронофски уже обращался к теме религии. Его предыдущий фильм «Ной» вдохновлен библейским преданием о Всемирном потопе и Ноевом ковчеге. В «маме!» режиссер пошел дальше и на непривычный манер экранизировал Библию.

Главная героиня (Дженнифер Лоуренс) символизирует мать-природу, а ее муж-поэт (Хавьер Бардем) — Бога. Мама говорит, что сама построила этот дом и называет его личным раем. Кабинет поэта, где он хранит ценный кристалл, — это эдемский сад, в котором сокрыт запретный плод. Подвал дома символизирует ад: там всегда темно и горит огонь.

Таинственный гость (Эд Харрис) отсылает к первому мужчине Адаму, а его жена (Мишель Пфайффер) — это Ева. Не случайно она появляется в доме героев после того, как мама замечает у незнакомца кровоточащую рану в зоне ребра. Именно Ева разбивает кристалл поэта, за что тот в ярости выгоняет мужчину и женщину из кабинета, читайте Эдема.

Сыновья незваных гостей — это Каин (Донал Глисон) и Авель, и первый убивает второго. На поминки в дом приходят незнакомцы, которые повторяют слова Бога как молитву, поэтому главный герой не обращает внимания на бесчинства людей и игнорирует возмущение супруги. Действия незваных гостей приводят к тому, что на кухне прорывает трубу — это отсылка ко Всемирному потопу.

На этом заканчивается Ветхий Завет и начинается Новый: с непорочным зачатием, рождением Мессии и другими отсылками. Также Аронофски отметил, что многие персонажи цитируют Библию дословно.

Аронофски — активный защитник окружающей среды, он даже учился на биолога в Кении и на Аляске. В «маме!» режиссер очеловечил природу, чтобы зрители серьезнее отнеслись к проблемам экологии. По словам Аронофски, мать-земля дает нам жизнь, а мы отплачиваем ей тем, что растрачиваем ресурсы и разрушаем ее. Сцены, в которых толпа незнакомцев крушит дом героини Лоуренс, символизируют пагубное влияние человека на окружающую среду. 

Одним из источников вдохновения стала притча «Щедрое дерево» Шела Силверстайна. По сюжету яблоня жертвует всем ради мальчика: сначала яблоками, потом ветвями, а в конце и вовсе стволом. Другая книга, поразившая режиссера, — «Женщина и природа» Сьюзан Гриффин. Феминистический трактат посвящен мифам и легендам, в которых женщину отождествляют с природой, а мужчина доминирует над обеими.

Еще одна тема фильма — эгоизм творческого процесса. Герой Хавьера Бардема находится в творческом кризисе, пока не проводит ночь со своей молодой женой. Страстные чувства вдохновляют поэта на новое произведение, которое становится бестселлером. Теперь, когда у дома толпятся фанаты, жена ему больше неинтересна. Творец забирает ее сердце как трофей и повторяет все сначала, только с новой музой. 

Критики предположили, что образ «мамы» вдохновлен возлюбленными режиссера: во время съемок «Черного лебедя» Аронофски встречался с игравшей там Рэйчел Вайс, а главную роль в «маме!» исполнила его новая девушка Дженнифер Лоуренс. Режиссер отмечает, что проблема музы и творца появилась в картине сама собой, и отрицает автобиографичность истории, подчеркивая, что никогда не жертвовал личной жизнью ради искусства.

Дженнифер Лоуренс настолько органична в образе, что кажется, будто Аронофски писал персонажа с нее. Но режиссер признался, что не держал в голове конкретную актрису, а про Лоуренс и вовсе не думал: считал, что ей эта работа будет неинтересна.

Режиссер хотел показать историю глазами матери-природы, рассказав о ее любви, дарах и боли, которую причиняют люди. По этой причине в фильме так много крупных планов Лоуренс: 66 минут из 121. Актриса делилась, что роль в «маме!» стала одной из самых эмоционально изматывающих. На съемках финальной сцены с младенцем Лоуренс настолько переволновалась, что у нее началась гипервентиляция легких и порвалась диафрагма. После небольшой передышки с кислородным баллоном актриса сделала еще несколько дублей.

Партнером Лоуренс по площадке стал Хавьер Бардем. Изначально Аронофски представлял в этой роли пожилого мужчину в инвалидном кресле, но тогда пропала бы химия между персонажами, поэтому команда остановилась на более молодом актере. 

Перед Бардемом стояла непростая задача: сыграть Бога так, чтобы он остался на втором плане и помог раскрыть героиню Лоуренс. Справиться с ролью помогли репетиции, которым съемочная группа посвятила целых три месяца. Актер отметил, что это была, пожалуй, самая тщательная подготовка к фильму в его карьере.

Не каждому художнику-постановщику удается поработать над характером одного из главных героев фильма. Филип Мес��ина получил такую возможность на съемках «мамы!». Ветеран кино, работавший над франшизой «Голодные игры» и трилогией «Одиннадцать друзей Оушена», с нуля создал дом, который стал не просто ареной событий, но и физическим воплощением героини Лоуренс. Мама связана с домом: она буквально слышит его сердцебиение, прикладывая ладони к стене. 

Мессина создавал 3D-модель дома, используя технологию виртуальной реальности, а режиссер изучал ее с помощью контроллера Nintendo и вносил свои коррективы. По словам художника-постановщика, Аронофски отверг около 50 макетов, прежде чем утвердить финальный вариант. Результатом стали две декорации в Канаде: для дневных и ночных съемок. 

Режиссер хотел, чтобы дом был необычным, но не напоминал готический особняк из фильма ужасов. За вдохновением Аронофски и Мессина отправились на север штата Нью-Йорк, где познакомились с адептами френологии. Они изучали связь между психикой и рельефом мозга и утверждали, что восьмиугольный дом, подобный человеческому черепу, — это истинная форма гармонии. Кинематографистов идея «зацепила», причем не только оригинальностью: восьмиугольная конструкция позволяла камере следовать за мамой, не останавливаясь.

Интерьер был выполнен в викторианском стиле, а вся мебель, кроме винтажного настенного телефона, была изготовлена из дерева. Чтобы избежать эффекта замкнутого пространства, художник-постановщик сконструировал просторные комнаты с большими окнами. Аронофски решил отказаться от картин, оставив стены голыми: «Пейзаж снаружи — вот наше искусство».

Художник-постановщик встроил в дизайн и то, насколько темным дом станет к финалу фильма. Аронофски настаивал, что все безумства, коктейли Молотова, спецназ, жертвоприношения, должны происходить в пределах дома: «Мы будем жить в мире, который сами построили».

Над музыкальным сопровождением несколько месяцев работал известный композитор Йохан Йоханнссон («Прибытие»), но в фильме так и не прозвучало ни одной мелодии. По словам режиссера, Лоуренс настолько точно передавала чувства своей героини, что музыка бы ей только мешала. Аронофски придумал изящное решение, чтобы подчеркнуть связь героини с домом: все звуки в помещении, даже скрип половиц, — это обработанный голос актрисы. Когда мама прикладывает руки к стенам, то можно услышать сердцебиение дома: саунд-дизайнеры пытались сделать его максимально похожим на пульсацию и ритм сердца кита.

В ответ на критику Даррен Аронофски указал на забавное противоречие: все ждут от кино чего-то нового, но резко осуждают режиссерские эксперименты. Чтобы прекратить череду ремейков и низкосортных блокбастеров, нужно быть открытым к необычным и даже странным фильмам. «мама!» — один из таких.